Полено, не ставшее буратиною

Довольно часто, читая критическую рецензию на книгу, научный труд или отзыв о спектакле или кинофильме, видишь, что критик рассказывает о самом себе, о жизни своей непростой. Дамы демонстративнее, пристрастнее и меж строк рецензии обычно так и сквозит: жизнь не удалась, муж нехорош, сама критикесса умом, красою и талантом не блещет, "так отомщу же я за это автору". Что ты, баба, белинского объелась? (Недавно на лицекнижии увидела проговорку: "ой, я на тексты не смотрю, я личным отношением к автору руководствуюсь всегда!". Прелесть что такое, учитывая, что реплику оставила редактор столичного "толстого журнала" и по совместительству "литературный критик".) Мужчины  имитируют объективность, стараются не суетиться, обслуживая тусовку. Но всё равно видны до донышка: профессиональный критик - неудавшаяся заготовка писателя.

И чтоб два раза не вставать: опять поймала страшного ниспровергателя писательских репутаций на невежестве и фактической ошибке. Пишет всем ведомый зоил о шаргуновском романе "1993": "...а участникам крестного хода раздают иконы Николая II за семь лет до российской канонизации убиенного императора. Впрочем, без несуразиц Шаргунов не Шаргунов, и анахронизмы – не самый страшный грех последней книжки". Конечно, из Нижнего Тагила события московского октября 1993-го виднее. Вот только бумажные иконки с Царем-Мучеником православному народу действительно дарили усердием Зарубежной Церкви - из заграницы привозили, начиная с "перестройки". Однако  советскому человеку без толку объяснять, что народное почитание может и на столетие не совпадать с официальной канонизацией. Кстати, критик, поди, и не знает, что С. Шаргунов - сын знаменитого московского священника-монархиста.

Впрочем, без самонадеянности Кузьменков не Кузьменков.

(Читаю свежие нацбестовские и залежалые прочие "рецки". О "Буратиниаде" пока ничего не пишут, в обзорах даже не упоминают.)